«Как Gale, Sofz и Cabbadeede попали в Мистик Фоллз» Заключение.

[C@bbadeede]

Название: «Как Gale, Sofz и Cabbadeede попали в Мистик Фоллз»
Автор: Cabbadeede
Рейтинг: R
Фандом: ДВ
Пейринг: Gale, Sofz, Cabbadeede, Деймон, Елена, Аларик, Стефан и др…
Краткое содержание: После встречи трех близких подруг происходит несчастный случай, в следствии которого девицы-красавицы по непонятным причинам оказываются в Мистик Фоллз.
Жанр: юмор.
Бета: White_Demon
Гамма: belka28
Завершён: В процессе.
От автора: Спасибо моим подругам за вдохновение и содействие. Спасибо моим бете и гамме. Вы для меня бесценны!
Предупреждение: Возможно использование нецензурной лексики для более точного отображения своих эмоций.
Disclaimer: Все права на персонажей принадлежат их законным владельцам, никакой материальной выгоды от создания и распространения данного материала я не получаю
Размещение: Все права принадлежат правообладателям, а этот фик - плод моей фантазии. Не копировать!

Эпиграф
Нам сегодня повезло –
Мировое пало зло!
Зло трехлико, зло опасно,
И, конечно же, прекрасно.
Варит борщ и мочит мух,
Причиняет много мук,
И вампиры, и маньяки
Очень с ним бояться драки.
Вы прочли? Теперь забудьте!
И ужО не обессудьте.
Нам сегодня повезло –
Повстречали мы Добро!
belka28




Ранее особняк Сальваторе не знал такого аромата. Мебель в классическом стиле, дорогие картины и гобелены, кровати с палантином, - все было окутано удивительным запахом русского борща. Оля, орудовавшая на модной кухне братьев Сальваторе, была полна идей: как повкуснее накормить лапоньку.
Кстати, о лапоньке! Деймон Сальваторе был заботливо привязан Галей и мной (ежели чего, меня принудили бейсбольной битой) цепями к стулу с металлическими креплениями. Руки красивого монстра лежали на подлокотниках и были плотно охвачены добротными железными оковами, шею украшал ошейник из прочной стали того же происхождения.
Участвовать в этом «беспределе» Sofz наотрез отказалась и принялась варить пусе борщ. Чтобы успокоить нервную систему подруги, веточка спионерила из спальни Деюшки меховой ошейник и, лихо его ободрав, затолкала пушистый клочок под железку, чтобы нежную вампирскую шейку не давило. Этот «акт подхалимажа», как, шмыгая носом, заметила Оля, нисколько не умаляет того факта, что ведро с вербеной, привязанное цепью за ошейник и висящее над пусей, при любом резком движении может оказаться на голове пленника.
- А не фиг дергаться! – огрызнулась Галя и, погрозив несчастной Sofz битой, тщательно проверила лично придуманный нехитрый механизм пленения. – Мне о детях с котом надо думать, а не потакать страстям пагубным, иже ведут они к геенне огненной. Я, может быть, тоже люблю Деймона, но жить – сильнее.
Оля оставила эту грубость без внимания, поскольку сейчас были задачи поважнее, нежели указывать Гале на явные признаки деспотизма и тирании в ее поведении - борщ требовал укропа!
- Не забудь листочек вербены для запаха, - посоветовала Галя, и я трусливо вжала в плечи голову, потому что мимо меня пролетела белая керамическая солонка. (Оля очень хотела попасть в Галюсика). Предмет миновал мою шевелюру и с глухим стуком отскочил ото лба пусечки, который был в бессознательном состоянии до сих пор. Голова несчастного непроизвольно дернулась, шея дернула цепь, цепь – ведро, ведро плеснуло на ту самую голову вербену. Сдавленный крик пусечки! Опять: шея – цепь – ведро – крик! Шея – цепь – ведро – крик! Деймон, выкрикивая нечленораздельные звуки, запрыгал на стуле, пытаясь вырваться из лап мучителей, и Галя, испуганно пискнув, снова хватила его по голове битой, чтобы милосердно прервать мучения любимки.
- Зааааарааазааа! – заголосила Оля, размахивая сковородой из-под пережарки. – Изверг рода человеческого! Ты… ты…
Галя, сунув пресловутую биту под мышку, резво увернулась от настигающего ее замасленного снаряда (который, к слову, опять угодил в голову лапки), и под аккомпанемент диких криков пытаемого ведром с вербеной Деймона, вылетела из кухни.
Оля, рыдая и завывая, повисла на почти пустом ведерке, чтобы более ни капельки не попало на «нашего мальчика», а пришедший в себя Деймон продолжал хрипеть и вырываться, заставляя козу раскачиваться на цепи из стороны в сторону, угрожая кухонному стилю хай-тек амплитудой раскачивания своего козьего тельца. Под весом Али-Бабаевны ошейник с меховой опушкой перекрыл доступ кислорода в организм вампира и вот-вот грозил оторвать последнему голову.
- Помогитееее, - прохрипел Деймон, и это было бы его последним словом в вечной жизни, не сними я козу с ведра.

- Что же это творится-то, а? – орала Оля, оглушая и без того невменяемого Деймона, утирая крокодильи слезы алариковой панамкой и помешивая борщ. Ее пятка, синхронно с методичными движениями руки в кастрюле, чесала другую ногу под коленом.
- Да кому же мама цветочек свой растииииила? Чтобы какая-то коза безрогая так измывааааалааааась?(Казалось, что Оля глубоко ушла в свои страдания, не прерывая процесс готовки).
- Помогите, - прошептал окончательно пришедший в себя Деймон и умоляюще покосился на меня.
- …и никому-то ты не нужеееееен… – вещала Оля, не обращая внимания на умирающего Деймона и громыхая кастрюлями.
Я сглотнула подступивший к горлу ком, смутно соображая, как помочь бедолаге. Для начала ему надо было бы восстановиться. Интересно, где кровяные запасы в этом доме? Помнится, что холодильник стоял по пути в подвал…
- … и мамы у тебя неееетууууу…
Оля за потоком своих причитаний не заметила, как я слетала за кровушкой для Деймона.
- … папу братец непутееееевый укокошииииил, - надрывалась коза, моя руки в раковине и вытираясь панамкой Рика.
- Вот, лапко, - сочувствующе прошептала я, поднося к губам пакет с донорской кровью, - кушай…
- Аааай, да горе-гореееее! – перекрыла мой шепот коза, не обращая на нас никакого внимания.
Деймон недоверчиво покосился на меня, и я опять подумала о странной вещи: как он умудряется понимать «мой французский»?
Ольга не переставала громко сокрушаться, так что у меня неминуемо начала болеть голова. Я стала всерьез подумывать о бите Галины.
Совсем скоро цвет лица нашего дракулито стал естественным и здоровым. Я отцепила от его шеи ведро и заботливо подоткнула пушистый кусочек меха под грубую железяку ошейника, за что была награждена пристальным недоверчивым взглядом.
- Кто вы такие? – одними губами проартикулировал мужчина, нервно поглядывая то на входную дверь, то на вопящую Ольгу. Я хотела уверить Деймона, что мы не причиним ему вреда, как в этот момент в нашу сторону повернулась коза и, всплеснув руками, выдохнула:
- Очнулся…
Сальваторе успел лишь испугаться, поскольку невменяемая Sofz в один прыжок умудрилась оказаться у него на коленях и, с сексуальным придыханием «Живой!», впилась в его едва порозовевшие губы поцелуем-вантусом. Мне показалось, что на воле со всего лица старшего Сальваторе оказались лишь выпученные от страха глаза. Все остальное покрыли страстные губы моей сексапильной козы. Насилие над беззащитной пусечкой длилось бесконечно долго, и я уже всерьез начала опасаться за его жизнь, когда Оля с громким хлопком вскрываемого вакуума решила завершить начатый поцелуй.
- Мечтала об этом, детка моя золотая, - хрипло возвестила судорожно хватающему воздух вампиру Оля, награждая его угрожающе-страстным взглядом. Деймон вздрогнул и поник. Я бы на его месте поступила точно так же. Эх, ну почему мои подруги такие маньячки!
- Сейчас, лапа моя, сейчас, - приговаривала Али-Бабаевна, слезая с вампира и шествуя к плите. – Борщик уже готов. Сейчас порежу салко, чесночок, и будем трапезничать…
Вампир в отчаянии завертел головой по сторонам в поисках помощи. Что-то говорило ему, что «борщик», «салко» и «чесночок» - это орудие пыток похлеще вербены в ведре и ошейника.
- Не надо салка, - робко попросил красавчик.
- Надо, Федя, - бодро выкрикнула Оля, нарезая белый скользкий брусочек на тонкие ломтики.
Деймон нахмурился, пытаясь вспомнить свою метрику за 1834 год. Приставки «Федя» там точно не было. Они, наверное, приняли его за кого-то другого! Ну конечно!
Оживившийся вампир, радостно пританцовывая на предмете мебели и захлебываясь от нового открытия, прокричал дрожащим голосом:
- Не Федя я! Не Фееееедяяяяя!
Оля повернулась к нам, и на ее лице отразился весь злорадный умысел Ганнибала Лектора.
- Конечно не Федя! Ты пуся моя золотая, к которому, наконец-то, пришло счастье! Открывай ротик, дорогой…
Коза воздвигла перед испуганным вампиром поднос с тарелкой борща, салом и чесноком и, добавив в красную жижу ложку сметаны, размешала и направила в лицо вампира «весло» с "отравой":
- Зааа маааааааамууу…
- Нет! – вырвалось отчаянное из Деймона, который тут же крепко захлопнул на своем лице все отверстия, включая и, теперь уже слипшиеся, ноздри, опасаясь внедрения подозрительного объекта внутрь своего векового организма.
Оля ощутимо расстроилась:
- Ну как же так? – всхлипнула она. – Готовила, старалась, душу вкладывала… А ты?
Sofz уже приготовилась рыдать: подкатила к потолку ясны очи, вспомнила всех козлов, побывавших в ее непростой козьей жизни… Я поняла, что это может ощутимо подпортить нам последние минуты жизни, до того как Деймону на помощь придет Аларик Зольцман. Надо было что-то срочно предпринимать. Где это, интересно, носит Галю?
Я будто бы нехотя, между делом, подползла к выходу из кухни и… чуть было не споткнулась об унитаз! Вдалеке, напротив центрального входа в особняк стояла джакузи Деймона. Кхм… а вот и Галя со своим фен-шуем! Нет, ну хоть бы здесь уже постеснялась пропагандировать выкидыши чужеродной религии. Этому городу с призраками и ходячими мертвецами только фен-шуя не хватало. Зло окинув гостиную пытливым взглядом в поисках деятеля сего праздника жизни, я отметила, что ножки и столбики от кровати пусечки уже валяются возле унитаза в ожидании новой сборки, а чуть поодаль красуется букет из сухой вербены, воткнутый в ручку входной двери. Галя старалась от души, за что убить ее хотелось гораздо сильнее, чем раньше.
Присев на край унитаза, я подперла кулаком подбородок и вслушалась в звуки когда-то спокойного дома. Из кухни доносились заунывные всхлипы то Оли, то Деймона.
- За паааапууууу, - жалобно вещала моя подруга-коза, - за деееедушкууууу…
Деймон скулил, матерился, но ел. Вот те и злобный вампир! Напишу про наши похождения фик, а Яся, гамма моя вредная, взбеленится: «ООС! Удаляй!». А где же тут ООС, дорогие мои? Запугали Деймона-лапку тетки русские, угостили поцелуями, борщом и битой с вербеной. Как тут не бояться! Тут любой без чувств-с окажется …
За моей спиной раздался невообразимый грохот и в гостиную, вниз по лестнице, верхом на большом плазменном телевизоре въехала раздосадованная Галя.
Поднявшись с осколков дорогой техники, она тщательно отряхнула простынь, в которую была завернута и, уперев руки в бока, покачала головой.
- Не умеют японцы делать телевизоры,- возмущенно попеняла она на фирму «Sony». – Малейшая неосторожность при перевозке - и предмет негоден для употребления!
- Ага, если учесть, что на предмете во время перевозки едут, - не удержалась я, с ужасом представляя, что будет, если Деймон увидит, во что мы превратили его фамильный дом.
- Это случайно вышло… - пробормотала смущенно Галя и, будто бы между делом, подняла с пола биту, которой имела счастье отколотить Деймона Сальваторе, предусмотрительно прижав ее ближе к сердцу.
Откровенному нападению на мое здоровье не суждено было случиться, потому что массивная входная дверь внезапно открылась, и перед нами предстал Аларик Зольцман собственной персоной. Это был запрещенный прием со стороны судьбы и, судя по выражению лица учителя при неожиданном лицезрении нас, он разделил наше негодование на высший разум.
- О, Рик! – простонала я помимо воли. – Душааа мояяя, мой тииигр!
Аларик нахмурился, явно не соглашаясь с таким эпитетом в свой адрес, и на всякий случай погрозил мне вербеновой гранатой. Я расстроилась, но надежды не потеряла. Еще не вечер…
- Что вы сделали с Деймоном? – спросил он, окидывая взглядом разгромленное помещение. Эх, как хотелось еще чуток пожить!
Толкаясь и переглядываясь, нам с Галей пришлось указать место пленения Деймона Сальваторе. (Какие широкие плечи у Аларика)!
С замиранием сердца мы, все втроем прошли на кухню и… оцепенели…
Деймон Сальваторе, освобожденный от цепей и оков, уплетал самостоятельно в обе щеки Олин борщ. Последняя, в свою очередь, еле поспевала подкладывать пусеньке салко и чесночок, суетясь и попискивая от удовольствия.
- Вкусная штука, Рик, - ухмыльнулся старший брат Стефана, - присоединяйся.

Эпиграф.
Плачем от счастья, плачем от горя.
И улыбаемся, если нам больно.
Валим на лук набежавшие слезы,
Долго храним увядшие розы.
Непредсказуемы, непостоянны
Очень ленивы – ждем с неба манны.
Но иногда устаем с судьбой спорить:
И смеемся от счастья, а плачем – от боли…
belka28.
Итак, настал первый день понимания, прощения (а оно понадобилось, когда пусечка увидел свою гостиную всю в фен-шуе) и безмерной любви друг к другу, а именно любви между Олей и Деймоном, поскольку к моим попыткам доказать свою любовь Аларик относился настороженно. Галя по-прежнему держалась в стороне от нашей дружной компании, оскорбившись явным проявлением невежества в искусстве интерьера, и неважно, что Деймон с искаженным от гнева лицом скакал вокруг нее, размахивая экраном от разбитого телевизора, совесть козы приказала долго жить.
Налопавшись борща с чесноком, наши драгоценные мужчины свалились в гостиной, забывшись праведным обеденным русским сном, как говорит Оля: «Чтобы жирок завязался», а мы разбрелись кто куда. Главная коза решила радовать Деймона и дальше своей стряпней, вспомнив рецепт голубцов; я стянула у Гали косметичку и, перевязав простынь другим узлом, начала прихорашиваться, а веточка, не говоря ни слова, установила посередине гостиной раму от разбитого телевизора и внедрила в центр букет вербены. Затем, достав взявшийся из ниоткуда (хотя я все-таки рискну предположить источник) фотоаппарат, принялась делать снимки. Что-что, а творчеством заниматься эта девица умела. Что не вытворит, то тут же фотографирует и самое интересное в этом деле – поклонники, которые неиссякаемым потоком околачивались возле ее скромной особы.
Итак, наша идиллия была практически идеальна. Никто не ныл о том, что хочет вернуться домой, даже Галя, напевающая под нос что-то из творчества Владимира Круга. В общем, всем было хорошо. Но, как водится, счастье длилось до определенного момента. Дверь без стука отворилась, и на пороге оказался Клаус собственной персоной с перекошенным от злобы лицом. На его локте висела хнычущая Елена, вещающая что-то о несправедливости судьбы, рано умерших родителях и крошечном пособии по потере кормильца, в связи с чем требовала вернуть Стефана обратно, а забрать, к примеру, Джереми, от него, дескать, и так проку мало. Клаус кряхтел, сопел, даже рычал, пытаясь забрать локоть обратно, но Елена победоносно ухмыляясь, была по-прежнему непреклонна.
Ввалившись в дом, Первородный прорычал:
- Кто прислал ее ко мне, наврав, что я пытаю Стефана?
Оля, выскочив на голос, с явным желанием прибить поварешкой нечестивца, посмевшего нарушить покой пусечки, всплеснула руками.
- Это она… она, - наябедничала Елена, на время оторвавшись от Клауса и указывая на Ольгу, но затем снова тут же прилипнув к незадачливому гибриду.
- Ой! – пискнула Оля. – Пуууусяяяяя….. Спаааасааай, убиваааают!
В чем я ей тут же позавидовала, поскольку моя глотка от страха пересохла. Впрочем, наши доблестные защитники, дрыхнувшие в пяти метрах от места происшествия, даже не пошевелились, только храп стал несколько громче и правдивее. Я совсем не к месту обвинила во всем русскую еду. Американские мужчины после русского борща ведут себя ничем не хуже русских. Елена хрюкнула, должно быть, наслаждаясь нашими перекошенными от страха рожами, гордо вскинула подбородок и крепче зафиксировалась на теле Клауса с помощью ног. Гибрид только тяжко вздохнул и сделал вампирское страшное лицо с желтыми глазами, обнажив клыки. Я искренне пожалела о своей недальновидности и незапасливости. В любой аптеке продаются памперсы. Отчего же я не захватила их? Ведь знала же, что встреча с козами сулит много неожиданных моментов…
Мы с Олей уже обнялись и приготовились встретить смерть, как вдруг скрытая храбрость Галины внезапно решила проявиться. Фотоаппарат в руках у стройной, маленькой, тоненькой веточки превратился в привычную нам всем бейсбольную биту. Она размеренной походкой подошла к Клаусу, поигрывая почти холодным оружием и скептическим взглядом окинула устрашающего гибрида, а затем затаившуюся Елену.
- Слезь с него, - ледяным тоном приказала она нахальной девице, и руки той мгновенно разжались. Мисс Гилберт, как мешок с картошкой, грохнулась на пол гостинной. Клыки Клауса мгновенно втянулись от удивления. Теперь я поняла, почему Галю сильно уважали муж, дети, и все коты и собаки в округе. Я бы на их месте тоже очень уважала.
- Ну вот, - пожала героиня моего романа плечами, - делов-то…
И направилась наша Галя такой же зазывной походкой дальше, бросив на Клауса коронный взгляд из-за плеча, оставив последнего с открытым ртом, чем Оля тут же и воспользовалась.
- Скушай пирожочек, - пропела она, заталкивая целиком кулинарный изыск в открытую пасть кровопийцы. – А ты, - она устрашающе зыркнула на Елену, - брысь отсюда на кухню. Сейчас лук чистить будешь.
Поймав на себе мой недоуменный взгляд, она ехидно хихикнула:
- Гости у нас, меню изменилось.
Я поняла ее. Она Ленку никогда не любила. Клаус жевал пирожок и одобряюще кивал Ольге на все ее действия.
- Чего раскивался, милок, - ласково одернула Али-Бабаевна, - дуй к Галчонку, она вон как вышагивала для тебя, старалась, все стены бедрами отбила.
Мужчина, подбодренный козой, нерешительно двинулся за нашей Галей, а мне что-то это идея не особо понравилась. Чуяло мое сердце (и как оказалось не напрасно), не к добру эта новая симпатия Клауса. Галя очень порядочная мать семейства и не могла позволить другому мужчине ухаживать за собой.
Мои подозрения подтвердились через три минуты. С грохотом и русским матом (вероятно, эти три минуты длился мастер-класс от Гали) Клаус ехал на большом плазменном телевизоре вниз по лестнице. (Интересно, в доме Сальваторе остались еще телевизоры)? На крутом вираже почти в самом низу телевизор изволил полететь в одном направлении, а несчастный ухажер в другом. Спустя считанные секунды белокурая голова гибрида встретилась со стеной напротив.
- Королева, - простонал Клаус, перед тем как потерять сознание.
Я восхитилась завладевшей сердцем гибрида Галей, и Алариком с Деймоном, чей сон был непоколебим.
«Настоящие мужчины», - подумала я со вздохом и поплелась за Олей чистить лук. Поднимать ударенного головой мужчину я не стала. Клаусу тоже не мешало бы отдохнуть. У него вон, какой стресс от Ленки.
Кстати, о Ленке. Ленка, пожалуй, была не ленива. Обливаясь слезами, она упорно сражалась с луковицей. Пока побеждало коварное растение, но Ленка не унывала. Размазывая тушь кухонным полотенцем, она терпеливо снимала золотистую шелуху с ненавистного плода и рыдала, рыдала…
- Слышишь музыку? – умиленно спросила Ольга, растворяясь в этих душераздирающих звуках.
Я не разделяла радость Оли по этому поводу, поэтому к страданиям Ленки отнеслась более чем сдержанно. Разве можно глумиться над убогими? Однако коза считала, что можно. Злорадно пронаблюдав, как Елена поранила палец, пытаясь разрезать луковицу на две части, она не удержалась:
- Вот скажи, - начала свою старую балладу о Делене Али-Бабаевна, - чем тебе не нравился Деймон? Вот всем Пуся наш хорош: и статен, и румян, и возраст опытный. В России бы за ним модели гонялись, деньжищи большие платили, чтобы за ручку подержаться, а ты? Да кто ты такая? Сиротка без приданного, помощи ждать неоткуда, фигура костлявая – не подержаться, не прижаться…
Оля на время остановилась, чтобы отереть пот со лба да смачно высморкаться в панамку Аларика. Впрочем, рассмотрев после этих манипуляций использованный аксессуар, водружать обратно на голову не стала.
- Так вот, - продолжила она, глядя в расширенные от ужаса глаза Елены, которая даже плакать перестала от такого пламенного монолога, - упустила ты свой шанс выйти удачно замуж, Лена. Решили мы с Деймоном пожениться. Увезу я Пусечку в Россию. Буду его в аренду сдавать особо страждущим, деньги зарабатывать, да этими страждущими потом рыбку мою золотую кормить. У нас в России безотходное производство! А ты сиди со своим печальным Стефаном и рыдай: хошь в терцию, хошь в унисон, - нам с Деюшкой все равно на вас.
Повисло скорбное молчание. Ленка продолжала чистить лук. Я в неодобрительном молчании ей помогала. Оля, которую пробило хорошее настроение, запела:
- Речь держала баба, звали ее Мурка,
Хитрая и смелая была.
Даже злые урки - и те боялись Мурки,
Воровскую жизнь она вела…
- А знаешь, почему Стефан такой печальный? – после некоторого затишья снова подала голос Sofz. Ленка на это никак не отреагировала, и мне ее стало еще жальче.
- А потому что у него глисты. Не надо ему немытых зверушек кушать…
Елена вскрикнула и опять хлопнулась в обморок. Я гневно зыркнула на Олю:
- Что ты опять над Стефаном глумишься?! Совсем девчонку не жаль?
- Мууууркаааа, я твой мурееенооочек, - заголосила коза и плеснула в лицо мисс Гилберт стакан ледяной воды. Ленка от такой подачи чуть дуба не дала, но, вздрогнув и проморгавшись, решила истерику не делать, а просто утереться рукавом.
- Быстро учится, - одобрительно обратилась ко мне коза и тяжко вздохнула, - это хуже. Совесть меня может замучить до смерти.
Последнюю фразу можно было смело ставить под сомнение.
- А она у тебя есть? – ехидно заметила я. Почувствовав союзника, Ленка придвинулась ко мне чуть ближе и покосилась на Олю.
- Ну отчего же, конечно … - коза подумала и разочарованно со мной согласилась, - похоже, что нету…

К великому Олиному сожалению, время измываться над Еленой подошло к концу. За три с половиной часа несчастная мисс Гилберт услышала о себе столько новой информации, что грозила вот-вот впасть в пожизненную депрессию. Но, как известно, лучший повод ее избежать - это работать. А так как Оля славилась своей добротой, она не могла позволить бедной сиротке страдать хандрой и тунеядством одновременно. Рыдая и глотая слезы, Елена жарила котлеты, пекла бисквиты, мариновала индейку. В перерывах она быстренько мыла посуду, мела и скоблила кухню, искренне сожалея, что мама не дала ей четыре руки вместо двух. Оля, вдохновленная развернувшимся вокруг трудом, высоко подняла палец к небу, скосив глаза в сторону, что свидетельствовало о сильнейшем мыслительном процессе, и продолжила вещать (Я быстро нашла ручку, клочок из валявшейся на барной стойке тетрадки и принялась записывать за Али-Бабаевной умные мысли по вразумлению девицы с тайным намерением все же создать очередной опус в честь разыгравшегося передо мной праздника коварства) :
- И вообще, Лена Джоновна, вы на протяжении всей своей жизни проявляли доблестное упорство в искусстве глупости, что не идет на пользу вашим отношениям с семейством Сальваторе. Стефан чуть до самоубийства не дошел, а Деймон... - Оля задумалась и продолжила: - кхм… То же самое… Поэтому я великодушно позволяю тебе пользоваться моей добротой и брать уроки домоводства… ага, еще вот тут угол захвати, пылюки здесь развелось, однако…
Юная Гилберт, кряхтя, орудовала половой тряпкой, установившись в позиции незнакомой в Митик Фоллз буквы «Зю», покольку Оля предусмотрительно спрятала от Леночки швабру.
Я не могла испортить Елене радость и удовольствие от хозяйства в полной мере, поэтому встала в угол и сделала вид, что меня нет (продолжая записывать). Вскоре наш праздник коварства был безнадежно испорчен.
В хозяйственный будуар Ольги походкой последнего уссурийского тигра на планете вошел Пусечка собственной. персоной.
- Борщеца захотелось? – засуетилась Оля возле плиты, бессовестно отталкивая беззащитную Ленку в сторону точным ударом круглого зада. Девица отлетела к раковине и, не делая паузы при приземлении, начала мыть посуду. Деймон восхитился организацией труда на кухне и, оглядываясь в сторону выхода, покачал головой:
- Неа… Прячусь от Клауса и его дамы сердца. Достали уже. Ваша амазонка его скоро будет катать на электрическом чайнике.
- Бедный пусенька, - расстроилась Оля и сунула ему в рот запеченную ножку индейки. – Кушай, чай проголодался…
Деймон удовлетворенно жевал, абсолютно соглашаясь с тем, что он «бедненький, несчастный вампирушка», «сирота и герой в одном лице»…
- Если бы ты знала меня в 1864, - начал свое знаменитое Деймон, стреляя глазами, - я бы тебе больше понравился.
Ленка вздрогнула и уронила тарелку, Оля вздрогнула и прижала руки к сердцу:
- Аааааыыыыы… Ты нравишься мне и сейчас…
Ей не удалось поцеловать Пусю, как это сделала Лена в конце второго сезона, потому что та самая Лена не пойми где нашла спрятанную Олей швабру и с криками:- «Долой разлучницу!», -бросилась на обалдевшую Олю.
В последний момент, почти на вампирской скорости, Али-Бабаевна отскочила в сторону и бунтующая Гилберт врезалась импровизированным оружием в Деймона, а именно в то место, в котором мужчины обычно носят будущих детей.
Крик стоял долгий и продолжительный. На этот душераздирающий звук с колом наперевес влетел сонный, ничего не соображающий Аларик и воинственно настроенный Клаус, держащий в руках раму от телевизора и пытающийся закрыть от возможной опасности своим древним телом любопытную Галину. Интеллигентная коза, в свою очередь, желавшая разобраться, что происходит за толпой собравшегося народа, легко и бодро подпрыгивала, грациозно размахивая битой. Какая изобретательная, однако, у меня подруга!
Поняв, что в этом доме справедливости нет и не будет, Елена взвыла, вырвала клок своих длинных волос и, прижав швабру ближе к телу, шмыгнула в дверной проем, скрывшись из вида.
- Неблагодарная! – в голос завопила Оля, когда поняла, что опасность ей больше не угрожает. Пятистопный ямб не заставил себя долго ждать. – Тебя я презираю! И к Стефану тебе пора быстрей уйти!
Склонившись к согнувшемуся пополам пусе, она протяжно запричитала как широко известный в узких кругах Вассесуалий Лоханкин:
- Ай, пусенька, ты свет мой ясный… за что страдания тебя не оставляют! За что зараза издевалась над тобой…
Аларик нахмурил лоб, задумчиво почесал колом подбородок и со вздохом положил заточенную деревяшку во внутренний карман куртки. Поход на нечисть отодвигался на неопределенное время.
- Пойду посплю, - доверительно сообщил он Клаусу и не спеша скрылся в дверном проеме. Спасать Деймона из этой переделки ему было лень.
- Спою ему колыбельную, - бросила я, решив бежать отсюда, пока ветер без камней.
Ничтоже сумняшеся, Клаус счел мою идею блестящей и ретировался вслед за мной, волоком таща упирающуюся Галину. Даже этому бесстрашному гибриду стало ясно, что связываться с Олей опасно для древнего здоровья, что уж говорить про хрупкое здоровье веточки.
Когда я подошла к дивану в гостиной, Аларик уже мирно спал. Мое сердце затрепетало от восторга - только мужчина с чистой совестью мог так спокойно спать. Идеал!
Присев на диван рядом с его возлежащим шикарным телом, я, имея за плечами девятнадцатилетнее музыкальное образование, с упоением запела:
- Спи моя радость усни, в небе погасли огни. Птички уснули в саду, рыбки уснули в пруду…
Закончив свое нехитрое песнопение, я открыла глаза и замерла. На меня смотрели полные слез глаза Клауса, который, судорожно всхлипывая, утирал рукавом свой древний нос.
- Он такой ранимый! – расчувствовалась Галина и положила голову на сильное плечо надрывающегося гибрида.
- Да! – всхлипнул Клаус, соглашаясь с профессиональной деймономучительницей, - и у меня большое сердце…
- Да! – кивнула Галя, поглаживая гибрида по руке.
- Тебе никто не пел колыбельных? – удивилась я.
- Нет… никто, - замотал головой Клаусито, - я рано потерял маму… (Лицемерная скотина! Убил мать, когда самому было лет двадцать, не меньше)…
Но я не могла нарушать тонкость психологизма момента своими глубокими познаниями сериала.
Совсем рядом послышался еще один слабый всхлип – оказывается, учитель истории давно проснулся и успел проникнуться горем одинокого гибрида.
- А мы хотели тебя убить! – сокрушался Аларик.
- И я! – покаянно произнес Клаус, самозабвенно предаваясь горю.
- А я вас всех, - призналась Галюша, утирая несуществующие слезы и правдоподобно всхлипывая (наверное, долго тренировалась). – Я не со зла, меня Оля заставляла…
В итоге, когда в дом снова ворвалась Елена, вооруженная до зубов шваброй и Бонькой, мы вшестером (включая Деймона и Олю), обливаясь горючими слезами, валялись на полу в обнимку. (Виски Деймона помог справиться с природной стеснительностью каждого из нас).
- Деймон в опасности?! – спросила Елену ведьма, окидывая профессиональным взглядом развернувшийся праздник жизни.
- Ага, в смертельной. И Клаус, судя по всему, тоже! – Гилберт оперлась на швабру, с задумчивым видом взирая на пьяный секстет.
- Откуда они взялись такие шустрые? – все так же задумчиво поинтересовалась Бонни.
Елена не ответила, угрюмо взирая на ползающего по гостиной Демона. Оля так же ползком пыталась его догнать, дабы вкусить поцелуй любви. Вампир не сдавался.
- Интересно, догонит? - оживилась ведьма.
Елена всхлипнула, пребывая в крайнем расстройстве. Деймон просто на глазах уплывал в руки другой девицы.
- Отправь их подальше отсюда! Они меня заставляли котлеты жарить и посуду руками мыть!
- Руками?! - Эта несправедливость стала решающей в колебаниях Бонни.
Она торопливо полезла в большую сумку, висящую на плече и извлекла наружу большой и старый гремуар.
- Есть тут старое заклинание, которое бабушка написала на полях с черной магией. Только мне не совсем понятно как оно работает. Сверху над заклинанием написано: «на все случаи жизни», а снизу: «от придурков».
- Почти одно и то же, - мгновенно поняла Елена и, вспомнив о непростительных выходках старшего Сальваторе, добавила: - если все получится, то испытаем на Деймоне.
- А если он разозлится?
- Обязательно разозлится, - мстительно обрадовалась Елена. - А там нет заклинания посильнее?
- Боюсь, что это самое сильное, - доверительно сообщила Бонни, страшно вращая глазами. Елена ей поверила. Если старший Сальваторе не реабилитируется сегодня в ее глазах, его ждет страшная кара в виде беспощадного гнева, приправленного магическими штучками.
- Можно сделать его кхм… заикой, например, - предалась мечтаниям Бонни, - или лысым…
- О, Боже, Бонни… - Елена чуть не упала в обморок.
- … или наслать на него зубной камень, чтобы его зубы выпали… Вот умора! Как он будет кусаться деснами!
- Бонни!!!
- Эх! И диарею ему подарить можно было бы пожизненную!
- Нет! – рявкнула Елена, пребывая в ужасе от нарисованных ее бурной фантазией картин. – Деймон не будет лысым заикой без зубов и с диареей! Мне он нужен нормальным!
Ведьма тяжело вздохнула:
- Помечтать хоть дай…
Их бурные дебаты прервали Аларик с Деймоном. Обнимаясь и весело напевая «Jingle Bells», они под радостные аплодисменты публики протанцевали до большого дивана широко известный «танец маленьких лебедей» и грациозно свалились на него. Елена позеленела от злости.
- Ну что там, Бонни?!
- Ну, все! Отойди подальше, начинаю колдовать.
Елена предусмотрительно попятилась назад, торжествующе сверкая глазами. Она должна бороться за свое счастье!
- Ахалай махалай! – громко возгласила ведьма, и в гостиной поднялся ветер. Свет замигал, раздался треск ломающегося дерева.
– Ляськи масяськи! - продолжила страшные слова Бонни, и молнии засверкали перед глазами. Кхм… это было весьма отрезвляюще. Оля с диким криком вцепилась в Пусечку, я прыгнула на руки к Аларику, Клаус задвинул вырывающегося Галюсика себе за спину и…
Все закончилось. Ни молний, ни ветра, ни криков Бонни… только темнота! Глухая и странная.
- Оооль? – простонала я, медленно приходя в себя и ощупывая наличествующие конечности. - Гаааль?
Голова гудела нещадно. Слабое шевеление рядом и протяжный стон одной из моих девиц несколько успокаивали.
- Софз, я тебя убью, зараза, - беззлобно произнесла скрытая мраком Галина, и по слабому шороху я сообразила, что веточка пытается встать с пола.
- А она-то тут причем?! - вступилась я за Олю, одновременно пытаясь последовать примеру подруги и подняться на ноги.
Рядом громко закряхтели Олиным голосом.
- Вот-вот, я не причем, – пожаловалась коза-бандитка, судя по всему давно пришедшая в себя. – Я между прочим сильнее всех пострадала. С потолка лететь гораздо больнее, чем просто падать.
- Ага, - ехидно произнесла Галя, - мы просто падали, ударившись головой об твой зад.
- Он у меня мягкий, - привела довольно весомый аргумент Ольга.
До этого момента я пребывала в каком-то тумане, однако теперь пелена забытья медленно начала спадать, а реальность, в свою очередь, приобрела более рельефные очертания.
- Постойте, причем здесь Олин зад? Это же Бонни притащилась к Сальваторе со своей мерзкой книжонкой. Гадости, что она громко читала, сотворили нечто ужасное, я чувствую!
- Ага, - с беспокойством протянула Галя и включила телефонный фонарик, - она отняла у тебя мозги.
Посветив мне им в глаза, она вздохнула:
- Вот видишь, Оля, что твой мягкий зад делает с людьми…
Окинув взглядом помещение, слабо освещенное фонарем, я с тоской узнала дом своей прабабки цыганки. Значит всего лишь сон?
- Вы действительно ничего не помните? – с надеждой спросила я и, нащупав на полу свой телефон, включила экранную подсветку. - Тот же день, то же время с разницей в несколько минут… Жаль… Хорошие были галлюцинации…
Ольга и Галина с подозрением смотрели на меня, качая головой. Мое поведение им явно не нравилось.
- Ну, - вздохнула я и широко улыбнулась, стараясь свернуть тему, - тогда давайте искать одеяла и ложиться спать. День был изматывающим…
Еще некоторое время девицы косились на меня соображая – стоит ли верить в мою адекватность, а потом, пожав плечами, разбрелись по комнатам в поисках постели. Я устало выдохнула – чего только не придумает поврежденный мозг.
Сунув телефон в карман брюк, я неожиданно для себя нащупала там листок бумаги. Включив телефонное освещение, я быстро развернула скомканный клочок и прочитала вслух первые строки, которые принадлежали Олиному монологу на кухне Сальваторе:
- Бедная сиротка не должна страдать тунеядством и хандрой одновременно…
Понимание произошедшего озарило меня. Я медленно опустилась на полуразвалившийся диван.
Что ж, сиротка и не страдала, а проявила удивительную силу духа в борьбе за своего Пусечку. Вот почему мы все так любим глупую, храбрую Ленку и доброго Деймона. Они достойны быть вместе, хотя бы потому, что любят друг друга…
Аккуратно свернув листочек, я положила его обратно в карман и грустно улыбнулась. Если вернусь домой живой и невредимой, обязательно напишу историю о том, как Gale, Sofz и Cabbadeede попали в Мистик Фоллз…